|
||||||||||||||||
| ОДЕССА МУЗЫКАЛЬНАЯ | ||||||||||||||||
| Город Одесса известен не только теплым морем, некогда прекрасными пляжами и курортами, не только еще недавно своеобразным и искрящимся юмором его жителей, но и своей музыкальностью.
Еще во времена Российской империи Одесса считалась Южной школой (наряду с Северной, Санкт-Петербургской) русского музыкального искусства. Отсюда вышли выдающиеся музыканты, особенно - скрипичной школы. В начале ХХ века здесь жили мощные колонии итальянцев, армян, греков, евреев, французов, цыган, русских, украинцев, немцев, чехов. Этот конгломерат народов дал миру выдающиеся имена: Иосиф Прибык ("божественный чех", руководитель Одесской оперы), Гилельс, Столярский, Ойстрах... После Второй мировой войны, особенно - после распада СССР, город очень изменился, многие его жители эмигрировали в Нью-Йорк, образовав, например, в районе Брайтона, "маленькую Одессу". А многие его выдающиеся музыканты в поисках "Синей птицы" стали профессорами консерваторий, солистами филармонических оркестров, руководителями престижных музыкальных коллективов во всех концах мира. Опустела музыкальная Одесса. Многие из ее "птенцов" осели в Нью-Йорке, привезя с собой неповторимый колорит русской Южной музыкальной школы. Об этом, о творческой и житейской судьбе и разговор с некоторыми из них. * * * *** Леонид Мордкович, более 30 лет профессор школы Столярского и Одесской консерватории, с 1990 года - профессор консерватории в Хельсинки и Лахти, Финляндия. Профессор мастер-классов в Италии и Швейцарии. С 1997 года - житель Нью-Йорка. Его ученики, ныне - профессора: М.Вайман (Тель-Авив и Нагойя), П.Верников (Лион и Порто-Груаре), А.Винницкий (Турку и Москва) П.Котлярская (Мадрид), и т.д. "Моя дочь и внук эмигрировали в Америку, поехал и я, хочу быть с ними. Огромная разница: приехать по контракту или эмигрантом. В первом случае о тебе заботятся, во втором - ты обо всем должен думать сам. До революции в Одессе только выдающихся скрипачей, не считая других музыкантов, писателей , актеров и ученых, было множество. Например, Н.Мильштейн, Л.Ортенберг, М.Файнгин. В 20-е годы: Д.Ойстрах, Б.Гольдштейн, М.Фихтенгольц, Л.Гилельс, Н.Пелех, С.Фурер. Более молодое поколение: Р.Файн, С.Снитковский, В.Климов, Э.Грач, Г.Кнеллер и.т.д. И почти все они оказались за границей, преимущественно - в Америке. В Одессе пели Батистини и Тито Руффа, Нежданова и Собинов. А сегодня единственный музыкальный очаг - симфонический оркестр, руководимый дирижером Хобертом Эрлом. Он же субсидирует оркестр и организует его гастроли по всему миру. А здание знаменитого оперного театра по-прежнему в аварийном состоянии, трещины в стенах, нет денег на ремонт. Америка и Финляндия, например, государства с молодой культурой. В обоих культуру предпочитают покупать и продавать за деньги. Но в Финляндии государство вкладывает огромные средства в развитие культуры, приглашая педагогов со всего мира. И на глазах - растет молодое поколение музыкантов. А в Америку и без того стремятся попасть все знаменитые артисты, дирижеры и композиторы любой страны, правительству нет необходимости думать о развитии музыкального образования. Потому оно здесь и находится на дилетантском уровне. Например, в знаменитой школе Судзуки, где даются основы музыки на потоке сразу огромному количеству одаренных детей, профессионализмом и не пахнет. Нет никакого индивидуального выращивания и шлифовки талантов. После этой школы все творческие задатки в человеке нивелируются, уже почти ничего невозможно исправить. Это - бизнес. В Италии, некогда колыбели музыкальной культуры мира, государство тоже не вкладывает деньги в развитие культуры. Мало того, ограничивает доступ в страну иностранных специалистов. В результате выдающаяся в прошлом итальянская музыкальная культура несколько деградировала. Меня часто спрашивают: почему большинство музыкальных знаменитостей Одессы - евреи? Отвечаю словами известного украинского композитора Кос-Анатольского на вопрос о причине отсутствия украинской скрипичной школы на Украине. Даже талантливым евреям много столетий трудно было попасть в университет, медицинский или технический институт. Единственное место, где они могли проявить себя, это торговля и искусство. Потому именно в этих сферах наиболее и проявился талант еврейского народа. Сегодня не только учеников Одесской музыкальной школы можно встретить почти в любом штате и городе Америки. З.Гилельс, москвичка, работает в Бостоне, к ней, как в скрипичную Мекку, тянутся студенты. Н.Сук, выдающийся киевский пианист, лауреат многих международных конкурсов, живет в Америке и гастролирует по миру. А. Мешберг, профессор, закончила аспирантуру Джульярда в Манхэттене, играет в Нью-Йоркском симфоническом оркестре и руководит прекрасным струнным квартетом. Р.Лехтер - работал в оркестре Мравинского, сейчас - в Миннеапольском симфоническом оркестре, одном из лучших коллективов мира, и.т.д. Не все, к сожалению, нашли себя. Прекрасная известная одесская пианистка Л.Лехтер, воспитавшая массу учеников, живет в Нью-Йорке, но работу найти не может. А.Гельперн, работал режиссером театра комедии в Санкт-Петербурге, вынужден работать экскурсоводом. Но и здесь он превратил туристические экскурсии в своеобразный спектакль, где актеры - все туристы. Нас в прошлой жизни учили творчеству, но не науке продавать свои таланты, быть менеджером самому себе. Мы были, как в детском саду, за нас кто-то все это решал. На своем опыте могу дать несколько советов: учите язык, не бросайтесь на первую попавшуюся работу, проявите волю, не надейтесь на друзей и родственников - только на себя. Чтобы научиться плавать, надо прыгнуть в воду!" * * * *** Валерий Климов, профессор Московской консерватории, лауреат первой премии скрипачей на конкурсе Чайковского, ученик Д.Ойстраха. Ныне - профессор консерватории в г.Саарбрюккен, Германия. "Я горжусь тем, что был учеником выдающегося скрипача 20-го столетия Давида Ойстраха. Он оказал на меня влияние не только как блестящий виртуоз, музыкант и педагог, но и как человек. Все, кто его близко знал, очень любили. Я был его студентом, затем - аспирантом. Учась в его классе, был участником многих международных конкурсов. А когда в 1974 году Давид Федорович скончался - это была невосполнимая утрата для всего советского искусства, - мне была оказана огромная честь: возглавить его кафедру в Московской консерватории. И главной моей целью было - сохранить традиции, заложенные Давидом Ойстрахом. Сейчас продолжаю эту же школу в консерватории г.Саарбрюкен. Веду большой международный класс, где учатся представители разных стран: Австрии, Франции, Бельгии, Австралии и, конечно же, Германии. Надеюсь, что мне удается сохранить традиции Давида Ойстраха, многие мои ученики добились успеха на международных конкурсах, стали концертмейстерами в больших оркестрах. Много концертирую и сам, но уже не столь насыщенно, педагогическая деятельность отнимает много сил. Являюсь и членом жюри многих конкурсов, таких, как имени Жака Тибо, Жана Сибелиуса, Паганини, им. Чайковского в Москве, и.т.д. В Америке концертировал много раз, правда, во времена выдающегося менеджера Сола Юрока. После его смерти больше ездил по странам Европы, Азии. Был в Австралии, Канаде. Конечно же, весьма печален процесс, когда выдающиеся музыканты вынуждены разбредаться по странам мира. Но это не случайно. Мы живем на реальной земле. Развал СССР, видимо, был неизбежен. После чего начался такой беспорядок, который работающие серьезно люди не могли воспринять. Эти люди стали заброшенными, им необходимо было заботиться самим о себе. И, слава Богу, что стало возможным спокойно выехать, чтобы продолжать работу, не нуждаться, не быть подверженным случайным катаклизмам. Это вполне естественное желание!" * * * *** Александр Винницкий, в прошлом - профессор Московской консерватории, ныне - профессор консерватории в г.Турку, Финляндия; лауреат конкурса им. Чайковского. Ученик Л.Мордковича, затем - Д.Ойстраха, сравнившего А.Винницкого с "молодым Хейфецом". "Мое самое яркое впечатление - первая встреча с Давидом Ойстрахом. Когда я, мальчик-подросток, пришел к нему на прослушивание, первое, что он спросил у меня, было: - Могу ли я вас называть на "ты"? Меня это поразило. Давид Ойстрах оказался очень простым, добрым и уютным в общении человеком. Все пять лет, которые я занимался в его классе, были удивительными. Я их часто вспоминаю и буду всю жизнь вспоминать. После смерти Д.Ойстраха я учился в аспирантуре у В.Климова, позже стал его ассистентом и работал с ним десять лет. Валерий Климов прав: с распадом СССР возникло много бытовых и экономических проблем. Я их решил так: живу и работаю большую часть времени в Финляндии, но продолжаю работать и в Московской консерватории. Кроме того, я профессор консерватории во Флоренции. Так что у меня много педагогических обязанностей. Однако успеваю и концертировать. Что касается того, что многие творческие люди не смогли найти себя после распада СССР, я придерживаюсь следующей точки зрения: развитие музыканта с детских лет - это постоянная борьба, постоянный конкурс. И конкурс этот продолжается всю жизнь: борьба за лучшие оценки на экзаменах, затем - кто лучший на конкурсах, борьба за сцену, за зрителя и.т.д. И потому в разные моменты жизни лидерами становятся разные люди. Хороших музыкантов становится все больше, а потому и конкурс становится все жестче и жестче. Я так смотрю на жизнь. Нужно постоянно быть в отличной форме. А при эмиграции, в житейских конкурсах, далеко не все показывают себя профессионалами. Новый язык, незнакомая система взаимоотношений - это непросто. Но есть и другая сторона медали: новое творческое обогащение. В СССР мы варились в собственном соку за каменной стеной. А теперь можно свободно общаться с другими культурами и традициями. В этом процессе талантливый человек может многое приобрести". * * * *** Альберт Марков - в прошлом ученик Харьковского профессора Лещинского, ныне - профессор Манхэттенской школы музыки, композитор, дирижер, скрипач. "Я не был учеником Давида Ойстраха, но общался с этим выдающимся скрипачом, неким идеалом, эталоном, к которому стремились многие. Он оставил неизгладимый след и в моей жизни. У него была безупречная инструментальная игра и безупречное поведение на сцене, в обществе, со студентами. В то же время я отдавал себе отчет в том, что он принадлежал к группе артистов, "играющих на инструменте". Существовал и другой "лагерь" музыкантов, которые не играли, а "говорили на инструменте". Это, например, Полякин, Шафран, Сафроницкий. Так я для себя разграничивал известных музыкантов. Уже более сорока лет задаю себе вопрос, кто я: скрипач, композитор, педагог, дирижер? В разные периоды жизни у меня был крен то в одну, то в другую сторону. В детстве я начинал пианистом, а в 1943 году встретил Столярского и увлекся скрипкой, его воздействие было абсолютно несокрушимым. Затем очень увлекался занятиями по гармонии у профессора Г.Литинского, занимался и сочинительством, но наибольшую часть жизни посвящал концертному исполнительству. В Америке увлекся композицией, здесь написал скрипичный концерт, сюиту для скрипки, симфонию и.т.д. Но я не знаю формулы успеха. Не знаю. Каждый человек строит свою судьбу по собственным рецептам, сам придумывает правила игры. Я начинал свою творческую жизнь в Америке с нуля, у меня даже не было скрипки, мой итальянский инструмент я не имел права вывезти за пределы СССР. Сперва я попытался наладить контакты с известными мне музыкантами, но немалую роль сыграл и случай в моей судьбе. В те годы в Америке существовала возможность купить право дирижировать симфоническим оркестром. Один из молодых дирижеров использовал право дирижировать Хьюстонским оркестром за 14 тысяч долларов и в поисках солистов наткнулся на меня. Я поехал с ним. И сразу же на другой день после этого дебюта получил сорок приглашений по всей Америке. Это была большая удача. Правда, нужно было быть готовым к этой удаче. Я себя к ней готовил. В тот сезон я сыграл 17 или 18 скрипичных концертов, это были замены заболевших артистов, таких, как Мильштейн, Игорь Ойстрах. И я играл их концерты". * * * *** Нина Бейлина - любимая ученица Д.Ойстраха, профессор музыкального колледжа в Манхэттене. "Мы называли Давида Ойстраха "Царь Давид". Я была его студенткой. Летом он отдыхал обычно в Пярну, и я тоже ездила туда для отдыха и занятий музыкой. Я была удостоена чести приходить к 5 часам вечера в дом к Давиду Ойстраху, и мы ходили гулять. Однако я хитрила, приходила раньше и подслушивала, как он работал. Мое преклонение перед ним возросло во много раз. Я слышала, как этот Царь, когда ему было уже за 50 лет, поменял вибрацию. Я слышала, как он это делал! В другой раз он менял систему переходов глиссандо. А когда мы с ним гуляли, он однажды признался, что хотел бы уничтожить все свои прежние пластинки. - У меня стали другие уши,- сказал он, - я по-другому слышу и хотел бы все изменить. Можете такое представить!? Давид Ойстрах был большим ребенком. У него был диабет. Мы ходили в downtown Пярну пить кофе. И его супруга Тамара Ивановна каждый раз мне говорила: - Ниночка, помните, Давиду Федоровичу нельзя есть сладкое. Мы приходили в кафе, он брал для нас обеих кофе, а для меня еще и пирожное. А затем с моей тарелочки его съедал. Но я ничего не могла поделать, могла ли я перечить своему профессору! Был еще Давид Ойстрах потрясающим рассказчиком анекдотов. В то время мой, ныне покойный, муж И.Чудновский тоже отличался даром рассказа анекдотов. И по вечерам начинался иногда бой на анекдотных шпагах, это было совершенно увлекательно, неповторимо! Сейчас в Нью-Йорке в моей творческой жизни главенствуют три "би": Брамс, Бах и Баханалия. В недалеком будущем буду играть двойной концерт Брамса в Риме с Натаниелем Розеном, известным лауреатом-виолончелистом конкуса им. Чайковского. Мне уже посчастливилось сыграть с другим лауреатом конкурса Чайковского - Давидом Гирингасом. На очереди и камерный оркестр Баханалия. Жизнь такова, что мы все, бывшие ученики "Царя Давида", живем на своих островах, в своих монастырях, почти ничего не зная друг о друге, такова жизнь! Я лично ни с кем из учеников Давида Ойстраха в Америке не общалась, нет времени. Даже не знаю, кто где сегодня, на каких островах в океане жизни..." * * * *** Марк Зингер, бывший солист Одесской консерватории, ныне - профессор Чикагского университета по классу скрипки. "Хочу рассказать о малоизвестном эпизоде. Давид Ойстрах был еще и прекрасным шахматистом и увлекался кино. В 1968 году он приехал в Одессу с концертом. Вечером он играл концерт Чайковского, а с утра попросил меня (я тоже тогда увлекался съемками) вместе снять фильм об Одессе. Нас было трое: Вениамин Мордкович, друг и коллега Д.Ойстраха, Давид Ойстрах и я. Около трех часов мы разъезжали по городу и фотографировали: Давид Федорович - Одессу, а я - его самого. Мы начали с улиц Полицейской, Розы Люксембург, с дома, где родился Давид Ойстрах. При этом вышли из домов соседи, было ужасно интересно. Затем мы двинулись к бульвару, снимали лестницу, Давид Федорович вспоминал много забавных историй. Затем мы снимали школу Столярского, Дом ученых. Теперь Д.Ойстрах вспомнил, как играл первый концерт Прокофьева в присутствии самого Прокофьева в зале. Еще мы поехали на дачу Столярского на ул. Преображенскую. Заходили в дом и фотографировали, фотографировали, а Давид Федорович рассказывал. Были и в консерватории... А затем на протяжении дня я успел проявить пленки и вечером, когда Д.Ойстрах возвратился с концерта, я показал свой фильм. Он даже отказался снимать фрак, сказал: "Мара, покажите, пожалуйста, немедленно. Я должен видеть!" Мы натянули простыню, и я стал показывать. Это было прекрасное зрелище: как он реагировал, сколько было тепла в его реакции. Я отдал фильм Давиду Федоровичу. Он повез его в Москву, показал там. Затем он проявил свой фильм, который сам снимал. Кстати, это был первый его цветной фильм. И после передал мне этот фильм с длинным письмом. Я его храню. А судьба у фильма ужасная. Мой фильм у меня забрали на границе в Чопе. Должен быть экземпляр и у Давида Ойстраха, у его наследников. Но я об этом ничего не знаю. Я до сих пор очень сожалею о потере моего фильма. А эмигрантская моя жизнь ничем не отличается от жизни других эмигрантов. Мы все начинали с гарбиджа. И сперва всюду ходили пешком. Затем мне удалось работать в симфоническом оркестре Сент-Луиса. Работал и ассистентом концертмейстера Чикагского оркестра. Играл много и сольных концертов. И, конечно же, начал преподавать. Мы, музыканты, счастливые люди, потому что обладаем универсальным языком общения. Это облегчает жизнь. Америкацы никуда не спешат, и потому, видимо, адаптация - очень медленный процесс. Правда, когда стареешь, все чаще чувствуешь себя "островом в океане", к сожалению, увы! Теперь я общаюсь часто лишь с Абрашей Штерном из Киева. И еще рядом живет Эллочка Бракер, ученица Давида Ойстраха, работает в Чикаго-симфони. Да еще не дают скучать мои ученики. Они работают в Берлине, Лиссабоне, Лондоне. Недавно моя ученица выиграла первую премию в конкурсе Иегуды Менухина, так что, слава Богу!" * * * *** Семен Ярошевич - бывший аспирант Д.Ойстраха, профессор консерватории во Владивостоке, в Горьком. Сейчас профессор Тель-Авивского университета. "Я окончил школу Столярского, Одесскую консерваторию у профессора Мордковича и аспирантуру в Москве у Давида Ойстраха. Но когда меня в 1962 году пригласили на преподавательскую работу в новый Институт искусств во Владивостоке, я поехал. Начал все с нуля. Через 12 лет, будучи завкафедрой, деканом музыкального факультета, что практически означает - ректором консерватории, по конкурсу был принят профессором в Горьковскую консерваторию и через год стал завкафедрой. Затем получил звание Заслуженного деятеля искусств, стал лауреатом всероссийских и международных конкурсов, организовал камерный оркестр, которым руководил 10 лет. Но в 1972 году моя мама и сестра переехали в Израиль, я стал невыездным. И только в 1990 году впервые выехал за границу, в Израиль, увы - на похороны мамы. Там я познакомился с видными музыкантами, дал несколько уроков и получил письменное приглашение на работу в Тель-Авивский университет, в котором указывалось, что все, кого это касается, должны оказывать мне любое содействие, чтобы я мог приступить к работе 1 октября 1990 года. С этим письмом меня оформили на выезд за несколько недель. Думаю, что я поступил правильно, хоть был момент (перед самым отъездом едва не сбылась давнишняя мечта - меня формально пригласили работать в Московскую консерваторию), когда я очень колебался. Через 5 лет работы в Израиле я получил весьма престижный статус постоянного штатного профессора. Много работаю, много разъезжаю по миру. Главным недостатком музыкального образования в Израиле является отсутствие преемственности. Нет школы. Каждый педагог - сам по себе. Но любое новаторство, не подкрепленное традициями, школой, ничего не стоит. В Израиле детей учат сразу всему: спорту, музыке, дают общее образование, но нет профессионализма ни в чем. Похоже, такова ситуация и в Америке. Все методические пособия мира ничего не стоят рядом с практическим опытом. Мы учились в классе у своих соучеников. Рядом со мной учились В.Климов, Р.Файн, С.Снитковский, десятки других прекрасных музыкантов. А сегодня нас разбросало по миру. В Израиле работают несколько профессоров Горьковской консерватории. Многие - в Европе. В Америке работают С.Шустер, М.Зингер, С.Урицкий, О.Крыса, О.Яблонская, Б.Давидович, Н.Бейлина, десятки других. Такова жизнь. Мы все - работоголики. Мы все - дети советской музыкальной школы. Недавно в Горьком мы открывали музыкальный лицей. Масса талантливых детей, но нет средств, нет педагогов, все уехали! Когда-то в Москве работали Ойстрах, Коган, Янкелевич, Беленький, Цыганов. Никого уже нет.... Всюду молодые люди. Дай-то Бог!" _____________________________________ Александр БУРАКОВСКИЙ (Нью-Йорк) |
