|
||||||||||||||||
| ЕВРЕЙСКАЯ ТЕМА В ИСТОРИИ ОДЕССЫ
|
||||||||||||||||
| ЕВРЕИ В ИСТОРИИ И В ЖИЗНИ ОДЕССЫ
СВОБОДОЛЮБИВЫЙ ГОРОД Так уж получилось, что среди народов, столь плодотворно трудившихся в организации и строительстве южного города-порта красавицы Одессы, были и евреи. Одесса щедро и рачительно одарила всех, в том числе и потомков древнего библейского племени. И самое главное, дала возможность вкусить элементы cвободы в той самой империи, которую поэт категорически назвал «страной господ, страной рабов»… Согласно первой переписи основателя города, Дерибаса, в тогдашней Одессе среди жителей-мещан значилось 106 русских, 213 украинцев, 224 грека и 240 евреев. Право жительства в черте оседлости в Новороссии евреям было дано за четверть века (как минимум) до начала строительства города, еще с середины восемнадцатого столетия. Начало еврейской общине положили шесть евреев-ремесленников с семьями, которые жили еще в турецкой крепости Хаджибей. В 1794 году (год основания) еврейское население Одессы составляло десять процентов всех тамошних жителей. К началу девятнадцатого века уже «возникли основные структуры, необходимые для постоянной деятельности еврейской общины», где можно было «жить новой жизнью, свободной от цепей традиций, и заниматься торговлей» (Пинхас Минковский, одесский кантор). В Одессе одними из первых появились мигранты из Волыни, Подолья, Белоруссии, из сельскохозяйственных поселений Херсонской губернии. А в двадцатые годы девятнадцатого века в город начали прибывать и просвещенные галицкие, а потом и немецкие евреи. Приезжающие поселялись по своему выбору и возможностям везде: в центре, на Молдаванке и Пересыпи. Уже при графе Воронцове в город переехали на постоянное жительство богатые австрийские евреи, а также ремесленники и образованные специалисты – врачи, аптекари, адвокаты и купцы. Евреи занимали ведущее положение в торговле (хлопком, шерстью, шелком, солью), в ремесленном производстве, особенно по обслуживанию солдат гарнизона крепости, оптовой торговлей зерна и банковскими операциями. Участие одесских евреев в местном управлении – привилегия, впервые данная в 1783 году евреям Белоруссии, – в Одессе поощрялось и даже приветствовалось из столичного Санкт-Петербурга. Одесская еврейская община стала одной из крупнейших, ее даже считали «самой современной в черте оседлости», наиболее «окультуренной» в Европе и наиболее полно отразившей опыт жизни евреев Российской империи. В 1985 году вышла книга американского профессора Стивена Ципперштейна «Евреи Одессы» (история культуры, 1794-1881 годы) – скрупулезное научное исследование, первый фундаментальный труд по истории одесского еврейства. Спустя десять лет книгу перевели на русский язык и выпустили в издательстве «Гешарим» (Москва–Иерусалим). Эта работа охватывает только первое столетие с момента зарождения города. Именно на этот период и приходится расцвет «Южной Пальмиры» Российской империи, которой, как и в средневековье, например, в Испании, евреи способствовали процветанию. Второе столетие существования города – уже сложное, малооригинальное, запутанное время: реакция, погромы, войны, «революционные» преобразования, террор, традиционная несвобода и закат юной столицы Черноморья. А начиналась Одесса с того, что для быстрого развития и выхода на берега южного (для России) Черного моря столичные и местные власти привлекали сюда, создавая благоприятные условия, свободные поселения и экономические приманки-выгоды… Преимущества от участия в экономической, социальной и культурной жизни были во все времена предпочтительнее разного рода запрещений и ограничений - извечный довод филосемитской политики во всем мире. ЭПОХА ОДЕССЫ Все начиналось при Екатерине, которая всячески (и открыто, и секретно) способствовала колонизации юго-запада России. К евреям относились нетрадиционно - с симпатией и теплотой, а они даже называли основателя города Дерибаса одним из своих. Эти добрые либеральные отношения были исключительными в черте оседлости и продолжались примерно до шестидесятых годов девятнадцатого века. Впоследствии уже Александр II обещал даровать всем евреям России такие же преимущества, какие имелись у их одесских собратьев, и все еврейские общины империи должны были стать похожими на «образцовую». Однако это были только обещания - восторги весьма скромными реформами императора быстро улетучились. Новый город на берегу моря сулил богатые «экономические возможности и смену моделей религиозного поведения» (Стивен Ципперштейн). Религиозные отправления там имели тенденцию к ослаблению, а еврейские традиции соблюдались нестрого и несерьезно, что стало так же причиной будущего известного выражения: «На семь верст от Одессы полыхает ад». Приверженцы идеи еврейского просвещения – маскилим – стали лидерами общины и играли главенствующую роль в еврейских делах, что не имело ничего подобного во всей имперской черте оседлости. Ортодоксальные евреи однако полагали, что маскилим «делают первый шаг по пути ассимиляции» (Й.Телушкин), и в чем-то были недалеки от истины. Хасидизм в молодой Одессе не был особенно популярен, а некоторыми заумными и ассимилированными, далекими от проблем «вечного» народа евреями даже считался «наиболее крайней и законченной формой искажения иудаизма, отражающую всю глубину средневековой деградации». Однако и в Одессе к концу девятнадцатого века наметилось бурное оживление этого движения, которое Й.Айзенберг называл «одним из ведущих направлений в развитии религиозной мысли нашего народа за последние двести лет». Одесская синагогинальная реформа проводилась сразу же вслед за германской. Первая современная синагога нового образца – Бродская – была трансформирована в стиле мавританской архитектуры. Там же на исходе девятнадцатого века появился и орган - эталон еврейского богослужения в городе. В синагоге служил более шестидесяти лет (1841-1903 годы) Нисан Блюменталь. В главной синагоге, открытой в первые годы существования города, в 1795 году, кантором служил уроженец Умани Бецалель Шульзингер, певец классической канторской музыки. В одесской тюремной больнице честно прослужил главврачом 45 лет(!) еврей Григорий Розен, который дослужился до звания генерал-майора, что было в российских условиях явлением уникальным и, наверное, единственным. Впервые в тюремной практике он использовал в работе медсестер и акушерок, а его сын, Василий, работал в еврейской больнице города, которая, начавшись примерно с десятка коек, уже в 1879 году предоставила места и для 337 христиан. Василий Розен, кстати, был еще и первым президентом сионистского общества «Кадима» («Вперед на Восток»). Внук Г. Розена сегодня живет в США. А среди провизоров города известность получил В.Клефнер. Еще в 1873 году в Одессе был основан Еврейский приют имени Кагане, куда принимали всех, независимо от происхождения и вероисповедания. В этом же году еврейское население города составило уже более четверти общего числа, а к концу девятнадцатого века – 35 процентов. «Эпоха Одессы», по определению еврейских историков литературы, охватывает период с 1880 года до Первой мировой войны. С 1860 года происходит русификация еврейской общины города вместо имевших ранее космополитических тенденций. И именно в Одессе евреи для удовлетворения своих культурных, экономических и коммерческих запросов смело вышли к нееврейскому миру, несмотря на имевшиеся различия, стремление к накопительству, предпринимательство, соперничество (особенно, в торговле зерном между ними и греками), настроения некоторых сограждан и сегрегационные каноны. Главным для евреев стало приспособление к духу и атмосфере одесского свободного делового сотрудничества. Одесса всегда бурлила, баламутилась, хохмилась, балагурилась - с самого рождения. Рассказывают, что очередной генерал-губернатор Новороссийского края после поражения России в войне 1853-56 годов «напугал» веселых одесситов, среди которых было довольно много оппозиционно настроенных и неуемных: «Одесса шумит, я сделаю из нее… Саратов».Очевидно, в последнем было тогда больше, чем в окраинной «деревне Одесса», тихих, спокойных, верноподданных империи граждан. СРЕДИ БАНДИТОВ Одесса зарождалась, когда бандитизм Российской империи уже существовал. На отдаленные от столиц берега Черного моря приходили беглые люди; тут служили и солдаты, среди которых нередко встречались мародеры, бродяги и просто отпетые уголовники - грабители, бывшие каторжане, убийцы, авантюристы, фальшивомонетчики, воры, «халамидники» (базарные жулики), контрабандисты, корсары (пираты), аферисты, шулеры… В эти края попадали и люди с неудачной, несложившейся судьбой, которые, стремясь выжить, часто попадали в цепкие руки уголовного мира. Портовый город, как и все подобные города, развивался параллельно с подпольными притонами разврата, публичными домами и целой индустрией древнейшей на земле профессии. Евреев называли «людьми воздуха», так как они веками занимались только «воздушной», разрешенной им деятельностью. Но они также занимали видное место среди многотысячной уголовной публики Одессы. Даже очень видное и активное. На это их толкали и бедность, и любовь к острым ощущениям. Известный одесский вор Лев Беркович был сыном богатого купца. А у единственного еврея-декабриста Григория Переца, получившего высочайшим приказом дворянское звание, сын Петр был вором-домушником, уголовным «авторитетом», который был убит в 1859 году при попытке к побегу. В городе «работал» скупщик краденного «по-крупному» и вор по-совместительству Исаак Перельман. Один из его сыновей пошел по стопам отца, а два других... учились в Сорбонне (Франция). Промышляли в Одессе вор-карманник международного масштаба М.Розенберг, аферист Гофман и «пальтовый» вор Розенфельд, «работавший» по ресторанам и кафе города, а также «на выезде» - в Москве, Петербурге, во Франции и Скандинавии. Главой двухтысячной армии налетчиков был молодой человек с полуанархистскими замашками Мишка «Япончик» (М.Винницкий). Он стал «королем» одесских бандитов в первых десятилетиях двадцатого века. (Один из четырех его братьев поселился в Бруклине, Нью-Йорк, в период последней еврейской иммиграции, в начале семидесятых годов). Во время захвата власти большевиками из молодчиков «Япончика» и под командой последнего был сформирован 54-й полк имени Ленина (комиссар полка - А.Фельдман) в составе 3-й Советской украинской армии. Эпопея плохо управляемого бандитского воинского соединения и их командира быстро завершилась. «Япончика» вероломно убили. А вот еще один «авторитет» блатного мира Одессы - Хаим Вайсман, аферист, шпион, провокатор, содержатель публичного дома, «воспитавший» своих сыновей Семена и Александра в лучших традициях южно-морских малин. Яркой кометой пронеслась и известная артистичная воровка Сонька «Золотая ручка» (Софья Блювштейн). Она не была рождена в Одессе, но ее авантюристическому характеру была очень близка атмосфера баламутно-неприхотливого одесского криминального мира и доверчивого общества, где она предпочитала «работать» и блистать. В шестидесятые годы девятнадцатого века евреям приписывали и создание рынка «белых рабынь», в который было практически вовлечено только несколько заблудших личностей. Одним из торговцев «живым товаром» был одесский мещанин Герш Гольдфарб, известны и активные сутенеры Э.Гольдштейн и И.Кернер. Одесские градоначальники в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков были архивзяточниками и расхитителями городских средств – это вам не Дюк, Ланжерон или Воронцов – первые руководители города. Особенно выделялся генерал Толмачев (1908-11 гг.), отстраненный от власти самим реформатором Столыпиным. Генерал был, вообще, и моральным уродом, и черносотенцем, и откровенным вымогателем-взяточником. Ему, кстати, помогал заниматься поборами в синагогах, молельных домах и у ювелиров редактор «Одесской почты» еврей А.Финкель. Погромы и беспорядки в городе имели место и в 1821, 1858 и 1859 годах по разным причинам: тут и извечная религиозная вражда отдельных групп, и конкуренция, и простое невежество. К чести городских властей все волнения и бунты мгновенно пресекались и прекращались. Наиболее большим и злобным погромом, нанесшим значительный ущерб в 1,5 миллиона рублей, стал погром 1871 года, но уже без активного и быстрого вмешательства и пресечения власть предержащими. С этого момента выступления «трудящихся масс» стали частью имперской политики и обычным рядовым явлением. А столичная газета «Санкт-Петербургские ведомости» даже считала погромы неизбежными, своеобразной «реакцией на жестокую(!) еврейскую эксплуатацию неевреев и накопления ими (евреями – М.С.) огромных капиталов»… Как будто эксплуатировали и накопляли капиталы одни только евреи! Как будто и не существовала огромная армия еврейской бедноты, которая не имела возможности хоронить своих родных и близких не только в гробах, но даже в саванах! Сегодня явственно видится, что Одесса и бурная жизнь ее подполья (особенно бандитско-криминальная грань) стала макетом российского государства начала и первых десятилетий двадцатого века, когда победителями переворотов или «революций» стали самые кровожадные, самые «непримиримые» и самые коварные интриганы и злодеи. «ЕВРЕЙСКАЯ СТОЛИЦА» Одесса стала не только крупнейшим городом юго-запада империи, но и ее главным культурным центром (если хотите, столицей) евреев. Тут выходили несколько еврейских газет и журналов, в которых сотрудничали многие известные журналисты-публицисты, писатели, литераторы, историки… В Одессу переехал и там работал в 1881-1917 годах крупный писатель, основоположник еврейской литературы Менделе Мойхер-Сфорим (С.Я.Абрамович). В 1886 году в тридцатилетнем возрасте в Одессе поселился и будущий духовный вождь общества «Бней Моше» Ахад-Гаам (Ашер Гинзберг), один из зачинателей еврейского национального движения, выдающийся публицист, писатель и мыслитель, который оказал большое влияние на творчество поэта Хаима-Нахмана Бялика и сионистского лидера Хаима Вейцмана. Из Одессы вышел и Владимир Жаботинский, поэт, журналист, дипломат, общественный деятель, оратор и воин - второй видный лидер сионизма после Теодора Герцля. Одесситами были глава палестинофильского движения Лев Пинскер, образованный врач, автор известной работы «Автоэмансипация», и его заместитель, талмудически образованный еврей Моше Лейб Лилиенталь, считавший Одессу «новым городом». Единственная в России газета на идише в девятнадцатом веке как приложение к первой ивритской газете «Гамелиц» называлась «Кол мевасер» («Голос сообщающий») и выпускалась в Одессе Александром Цедербаумом. Там же выходило – с мая 1860 года – первое в империи еврейское издание на русском языке – газета «Рассвет» (редактор Осип Рабинович), в которой, в частности, открыто писалось кириллицей, что «нечего бояться яркости дневного света… и только через самоуважение мы (евреи – М.С.) приобретем уважение окружающих». Редактор одесской газеты «День» писал в 1879 году, что Одесса представляет собой «нервный центр всего русского еврейства, оказывая свое влияние на всю страну». Одесса, конечно, не потянула на статус «города – матери Израиля», но из всех городов черты оседлости она больше всего напоминала «противоречивый индивидуалистический современный столичный город, который… вскоре заменит типичные европейские еврейские общины». В этом городе «евреев ценили как раз по тем самым причинам, по которым их деятельность подавлялась и ограничивалась в других русских городах» (С.Ципперштейн). Прогрессивные еврейские институты Одессы и, в частности, новая светская еврейская школа, основанная в 1826 году, во главе с директором Бецалелем Штерн стала воистину образцовыми в огромной империи. Посланник тогдашнего российского министра народного просвещения С.Уварова инспектор Макс Лиллиенталь отмечал, что выпускников еврейской школы в Одессе готовят к серьезной реальной жизни: к владению французским, итальянским, немецким, к знаниям в области математики и бухгалтерского учета. А выдающийся русский хирург с мировым именем Н. И. Пирогов, чья профессиональная и общественная деятельность проходила в Одессе, очень верно подметил, что евреи всегда смотрели на образование детей как на священный долг. Творили на переходе столетий в Одессе и известные живописцы иудейского происхождения Ю.Бершадский, Е.Буковецкий, Л.Пастернак, С.Кишиневский и другие. В Одессе чудодействовал организатор музыкальной спецшколы П.С.Столярский, профессор консерватории, основатель нового скрипичного класса. К музыке евреи (особенно одесские) всегда относились с восхищением, восторженно. А одесситы весьма настойчиво обучали своих питомцев и игре на скрипке да на других инструментах, что, в конце концов, не могло не наводнить страну, Европу и всю планету своими музыкальными дарованиями и гениями. Отсюда вышли и Давид Ойстрах, и Эмиль Гилельс, и профессор М.Вайман - все выдающиеся скрипачи - и создатель советского джаза Леонид Утесов, и многие другие. Как верно отметил уже упоминавшийся профессор С.Ципперштейн, «Одесса была единственным местом в России, где евреи стремились стать стопроцентными европейцами… и подражали своим нееврейским соседям», город по праву занял центральное место в русско-еврейской культурной жизни «еще в девятнадцатом веке». Забегая несколько вперед, в новый век, отметим, что на берегах Черноморья и родилась та могучая южно-западная (одесская) литературная школа, из гавани которой в первые десятилетия двадцатого века и вышли в плавание поэты Э.Багрицкий, С.Кирсанов, В.Инбер, писатель-гигант И.Бабель и другие, заполнившие просторы одной шестой части суши. В неуютный период войн, переворотов, террора и ломок «трагически создало время российской культурой крещенных еврусских – особое племя евреев, с Россией сращенных». Так в поэтической формуле очень точно подметил автор «Последнего идеалиста», поэт советского периода Е.Евтушенко в самом конце двадцатого века. Конечно, поэт имел в виду не только «одесское чудо» - активный всплеск литературного моря всей красной империи, сменившей империю Романовых. ПОСЛЕ ОКТЯБРЬСКОГО ПЕРЕВОРОТА Октябрьский переворот семнадцатого года в империи вообще-то был уголовным не только по сути, но и по содержанию. Тогда фактически и начался красный беспредел, в котором в Одессе около участвовали пятнадцать тысяч криминалов разных ориентаций и три тысячи солдат-грабителей развалившейся царской армии. Всем местным и присланным по назначению «революционерам» (в том числе и евреям) была уготована соответственная роль в развернувшемся «народном» спектакле длинною более семидесяти лет. Роли часто менялись или совсем видоизменялись. Укажем некоторых наиболее активных евреев: новым комиссаром «народной милиции» (1917 год) стал Н.Шорштейн, комиссаром города – Я.Либерман, временным городским головой - Б.Фридман, руководителем реорганизации одесской тюрьмы для нужд «революции» – Мильман, в среде красногвардейцев выделялся Гольдман… Зато атаман «против всех» Н.Григорьев придерживался универсальной формулы: «Бей жидов и коммунистов!». Последние его не очень жаловали: чего ждать от бандита-антисемита?! В интернациональном составе следователей ревтрибуналов выделялись местные и приезжие «принципиальные» евреи. Своей непримиримостью отличалась и чекистка-садистка по имени Дора. Начальник иностранного отдела ГПУ Пискер и его подчиненные совмещали основную революционо-бандитскую деятельность с контрабандой, вымогательством и просто воровством. Евреи, как это не парадоксально, сохранились, благодаря… советской власти, которая в паспортах своих граждан так долго и любовно сохраняла знаменитую пятую графу – указатель национальности. А кроме этого ничего специфически еврейского у этих евреев уже фактически не было. Разве что - невидимая и неистребимая еврейская душа. Графа «национальность» - результат «мудрой» нацполитики самого «великого» государства – всеобщей тюрьмы, осуществившей на деле ветхий римский лозунг «Разделяй и властвуй!». Лишь незначительная часть окультуренных одесских евреев, подавшись на удочку «революционных» устремлений и обещаний, наивных романтиков, сломя перегретую голову, бросилась «искать правду» и устанавливать новый, справедливый режим. Были честно-заблудшие активисты – были и нелюди с садистскими уклонами, которые по «работе» в красных чрезвычайках заслужили проклятие и презрение. Часть сразу же по возможности – ушла в иммиграцию… Но основная масса одесских евреев, испытав и увидев бандитские замашки новой власти, была запугана и инертна, хотя внутренне не принимала советские сомнительные идеи, как, впрочем, и большинство населения взбаламученной империи – оригинальности было маловато. Особенно в конце двадцатых и тридцатых годов, когда чувством страха власть пыталась подменить совесть, честь и просто человеческую порядочность – этих основных моральных постулатов иудаизма, да и всех религий. После победного окончания Второй мировой войны, в которой евреи бывшего Союза вместе со всем народом героически участвовали в смертельной схватке с фашизмом, а Одесса стала первым, мужественно и героически-отчаянно сопротивлявшимся более двух месяцев городом, наступил мир и время надежд и «больших ожиданий». За годы войны еврейских жителей в Одессе значительно поубавилось. Многие остались навсегда на жарких полях сражений. Десятки тысяч были уничтожены нацистами в период оккупации города (только за один день 17 октября 1941 года было повешено и убито четыре тысячи евреев, а спустя неделю (23 октября) наступил «Черный день» «еврейской Одессы» – массовое уничтожение около ста тысяч мирных граждан: стариков, женщин и детей. Экзекуции еврейского населения проводились в пригородах Одессы, в районе Первомайска, сел Ахметовка, Богдановка и других местах. Часть эвакуированных никуда так и не доехала, а из добравшихся до места не все вернулись в город, продолжая вдали любить и вспоминать милые их сердцу берега Черноморья. Теперь уже наступили времена «социалистических» гонений и преследований, расстрелов и убийств, «дела врачей» - своеобразной расплатой за верность или даже возможность сомнения… Концентрация или насыщенность евреями жителей приморского города достигла в двадцатом веке «критической массы», что привело к объевреиванию одесситов-неевреев – с одной стороны и к ославяниванию евреев – с другой. Что бы ни говорили, но советско-социалистической системе удалось-таки что-то сделать и из потомков гомо советикуса. Остались, правда, злополучные корни происхождения да очень сомнительные размеры и форма носа. Правда, некоторые носы и на славянских лицах тоже настораживали и наводили на серьезные раздумья… КОНЕЦ ДВАДЦАТОГО ВЕКА И ИММИГРАЦИЯ Одесса и стала Одессой именно благодаря удачному сочетанию славянских и европейских народов с древнем иудейским племенем из Ближнего Востока. Причем в разумной, верной пропорции сплава металлов, когда каждый составляющий компонент имеет свое полезно-необходимое значение. Евреи сыграли незаменимую роль, практически слившись и растворившись в сообществе одесситов, придав ему своеобразный шарм, определенные черты портовой деловитости, солнечной легкости, жизнерадостности и мягкого южного юмора. Иммиграция на Запад, начавшаяся в конце шестидесятых, явилась своеобразным открытием клапана для власти и реальной возможностью приобретения простого человеческого достоинства для евреев бывшего Союза, в том числе и для евреев-одесситов. Некоторые задержались, заблудились. Остались еще половинки, четвертинки, осьмушки… Остался и феномен старой Одессы. Это почти конец истории одесских евреев. Мы говорим «почти», так как среди 3-5% (по разным источникам) оставшихся сегодня намечено некоторое оживление: открытие центров, синагог, проведение всевозможных симпозиумов и другая активность, напрочь забытая в советские годы, когда устанавливались пресловутые процентные нормы, особенно при поступлении в вузы, на работу и многочисленые ограничения и даже преследования экономических «преступников». С отъездом большого количества евреев Одесса не пропала, но сильно видоизменилась и почти потеряла свое лицо, свой шарм и душу, можно сказать, утратила престижность и привлекателыьность. Гости, приезжая туда, все трудней находят былую приветливость, благожелательность, легкость, юмор, которые так были так характерны для одесситов. А именно остроумием, любовью к анекдотам и всяким хохмам, радушием всегда отличался чудесный город у моря. Ведь недаром местные шутники утверждали, что российсике евреи всегда делились на одесских и... местечковых. Одесса ныне очутилась на территории «иностранного» государства, а Россия лишилась своей юмористической столицы. Может быть, поэтому сегодня встает вопрос о создании нового российского искусственного центра юмора где-нибудь в другом месте, например, среди чукчей, анекдотами о которых пытаются возместить анекдоты о «рабиновичах», так облегчающих нелегкую жизнь... ----------------------------- Михаил Светлица ----------------------------------------------- ЕВРЕЙСКАЯ ТЕМА В ИСТОРИИ ОДЕССЫ Во все времена евреи были значительной частью населения Одессы. «Две основные группы населения Одессы: православные и евреи. Первая составляет 57%, а вторая — 32% общего населения города», — написано в книге «Одесса за 100 лет», изданной в 1895 году. Одесса была основана в конце 18 века, в 1794 году. Первые евреи появились на территории нынешней Одессы еще до основания города. Так, например, в рапорте от 17 июня 1799 года из «иностранного словесного суда в иностранный магистрат» разбирается тяжба между «евреином Берко Срулевичем и евреином Менделем» о невозвращении вовремя 20 рублей. В другом документе, от 11 июля 1799 года, «евреин Гринбарт» просит городской иностранный магистрат выдать ему годовой паспорт. А документ от 22 ноября 1809 года — «Дело по предложению Его Сиятельства господина генерал-лейтенанта Херсонского военного губернатора и кавалера Дюка де Ришелье о причислениии евреина Иоси Вайнштейна, родившегося в городе Броды, в 3-ей гильдии купцы». В деле — 12 листов, первый из которых — предложение о причислении к гильдии купцов — подписан лично герцогом Ришелье. Интересен документ, датированный январем 1837 года, о тяжбе помещика Янишевского с евреями местечка Кривое Озеро Балтского уезда, учинившими драку с его дворовыми крестьянами, которые, по распоряжению пана, мешали евреям торговать. Крестьяне были сильно избиты, а евреи, приведенные к присяге раввином, оправдывались, как могли. Инцидент, по-моему, сам по себе интересен. Формально этот документ не является одесским, однако один из 8 евреев, участвовавших в драке, описанной в нем, — Фишель Краснов — является пра-прапрадедом моей жены — коренной одесситки (прадед — Мошко Краснов родился в местечке Кривое Озеро в 1864 году). Посмотрим в документы Одесского раввината. В одном из них Одесский раввинат запрашивает Ровенское городское по воинской повинности присутствие: «отбывал ли воинскую повинность Ровенский мещанин Мошко Зейликов Финкельштейн в 1905 году». Не имея этих сведений, раввинат не может разрешить упомянутому Мошке вступить в законный брак в Одессе. Активная политическая жизнь одесских евреев также представлена в моей коллекции некоторым количеством разномастных документов. Например, у меня есть большое количество документов на бланках начальника Одесской тюрьмы начала 20 века о политических заключенных — евреях. Интересно письмо на бланке «Фарэйнигте» — одесского отделения еврейской социал-демократической партии. Содержание документа мне неизвестно, т.к. оно написано на идиш. Книги по одесской иудаике условно можно разделить на несколько групп: текстуально связанные с Одессой, написанные одесскими авторами и изданные одесскими издательствами. Некоторые книги можно отнести сразу ко всем трем категориям. Например, очень редкое издание — И. Бродовский, «Еврейская нищета в Одессе» — напечатано в Типо-Литографии Гальперина и Швейцера в Одессе в 1902 году. Одной из интереснейших книг моей еврейской коллекции является изданное в 1871 году в Одессе «Руководство к изучению языка мишны» А. Гейгера (Перевел с немецкого и дополнил некоторыми примечаниями Ю. Бардах — законоучитель Ришельевской гимназии. Типография Ульриха и Шульце). Книжным магазином Я.Х. Шермана в его же типографии в Одессе изданы в 1898 году «Еврейские народные сказки», записанные С.Х. Бейлиным. Уже в советское время, в 1923 году, одесским издательством «Культура и труд» выпущены несколько томов (у меня их 4) серии «Библиотека еврейских писателей». Кроме того, в моей коллекции есть много первых изданий книг одесских писателей — И. Бабеля, Э. Багрицкого, И. Ильфа и др. Несколько особняком стоят книги-отчеты, связанные с деятельностью некоторых еврейских организаций. Это «Отчет деятельности общества взаимного вспомоществования приказчиков-евреев города Одессы за 25 лет его существования, 1863–1888 гг.», изданный в Одессе в 1888 году , и «Летняя колония для учеников начальных еврейских учебных заведений г.Одессы», изданная в Одессе в 1897 году. Большое количество евреев, говорящих на идиш, делало востребованными книги на этом языке. Поэтому некоторые одесские еврейские издательства печатали книги на идиш. В моей коллекции есть , например, несколько книжек за январь-июнь 1907 года литературно-научного ежемесячного журнала «Гашилоах», который редактировался Х.Н. Бяликом и печатался в типографии Бялика и Бурышкина в Одессе. Издателем журнала было товарищество «Ахiасаф». Собирателям книг известно, что одними из наиболее редких, являются детские книги в приличном состоянии. Тем более интересна книга Розенталя «Муцык», изданная одесским книгоиздательством «Досъ Нае Лебнъ» в смутные дни 1919 года. Особого рода документ — конспект по электротехнике 30-х годов ХХ века, написанный от руки и размноженный на гектографе. Уникальность его в том, что он написан на идиш, написан людьми и для людей, для которых идиш был родным языком даже в 30-е год. Довольно большую часть моей коллекции составляют открытки, литографии и фотографии. Наиболее ранняя по времени колоритная гравюра Рафле «Торговцы евреи Одессы 7 августа 1837 году», запечатлевшая группу евреев в характерных костюмах тех лет. С середины 19 века в Одессе было много синагог, молитвенных домов и других еврейских сооружений. Но, к сожалению, далеко не все из них становились объектами запечатления каким-либо способом. На сегодняшний день известны литографии и фотографии: 1) Главной синагоги, построенной в 1850 году известным одесским архитектором Ф.О. Моранди. Конечно, она была построена в районе компактного проживания евреев на улице, названной Еврейской еще в 1824 году (согласно архивным документам). В 1907 году улицу переименовали и только, с 1994 года ей было возвращено прежнее название — Еврейская улица. 2) Бродской синагоги (названа так потому, что постройку этой синагоги инициировали евреи — переселенцы из Галиции, преимущественно из города Броды. Постройка осуществлялась под руководством архитектора Ф. Коловича, начиная с 1863 года. 3) Новой холодной синагоги, построенной в 1887 году по проекту архитектора И. Тарнопольского, грандиозного сооружения в конце Екатерининской улицы, сгоревшей во время пожара в 1919 году. 4) Еврейской богадельни, которая находилась в начале Старопортофранковской улицы (На фотографии ошибочно названа еврейской больницей), была учреждена в память императора Александра II. 5) Второго Еврейского кладбища, заложенного в 1873 году, просуществовавшего 105 лет и разрушенного и стертого с лица земли уже в 1978 году. Стена кладбища, построенная по проекту архитектора А.Б. Минкуса, повторяла очертания Стены плача в Иерусалиме. Открытка интересна еще и тем, что на ней видно здание погребального молельного зала. Когда кладбище снесли, то буквально на следующий день в Литературной газете появилась статья о том, что в Одессе уничтожили единственный памятник гражданской войны (возле стены Еврейского кладбища в 1919 году были расстреляны члены большевистской так называемой «Иностранной коллегии», организации, члены которой вели пропаганду по разложению войск Антанты, оккупировавшей Одессу). В тот же день работники горисполкома и Общества охраны памятников взяли у меня эту открытку, и через некоторое время ворота кладбища были восстановлены. Дополняет открытку свидетельство о захоронении на кладбище некоего Иосифа Янковского в 1890 году. В начале ХХ века в Одессе была издана серия открыток «Типы России», часть из которых посвящена евреям. В дореволюционной Одессе было множество еврейских благотворительных организаций. Одной из них было «Общество пособия бедным больным евреям города Одессы «Эзрасъ – Хойлимъ». Одной из жемчужин моей коллекции я считаю серию благотворительных открыток, доход от продажи которых поступал в пользу этого общества. На судебный процесс в Киеве — дело Бейлиса — одесское издательство «Народная польза» откликнулось изданием серии открыток как с портретом самого Бейлиса, так и его защитников. Довольно большое количество открыток репродуцирует живопись одесских художников еврейской тематики. Это, например, открытки с репродукциями работ художника Кишиневского «Забитая», Л. Пастернака «Где выход?». Особый интерес представляют фотографии с картин В.В. Вахренова, выполненные известным одесским фотографом Д. Мигурским, и изображающие сцены погрома в Одессе в 1871 году. Часть открыток посвящена погромам 1905 года — работа неизвестного художника «Бегство евреев из Одессы», П. Геллера «После погрома», А.М. Нюренберга «Жертвы погрома», серия открыток «Основы гражданской свободы», в которых сатирически отображается ситуация, возникшая после опубликования «Манифеста 17 октября». Наиболее страшной открыткой 1905 года является фотооткрытка (фотодокумент), на которой запечатлены тела убитых во время погрома. Широко известен вклад одесских евреев в развитие музыкальной культуры России, да и всего мира. В моей коллекции наиболее интересными материалами на эту тему можно считать ноты марша «Возрождение евреев», посвященного 7-му конгрессу сионистов, ноты песни «Суббота» (Молдаванка), ноты песни «Еврейское веселье». Интересна открытка с портретом «еврейского Карузо» — Гершука Лейбовича Сироты — оберкантора Варшавской синагоги, чей отец был кантором в Одессе. На развороте двойной открытки ноты и текст псалма «Шир Хамаалос». К музыкальной теме можно отнести и дореволюционную граммофонную пластинку с записью юмористического рассказа «Еврей у телефона» в исполнении Д. Богемского. Продолжая тему печатных изданий, нельзя не остановиться на различной рекламной продукции: листовка религиозного общества «Арелес» с приглашением на «Минхо», которое совершит обер-кантор Файнтух на Костецкой улице, № 16, открытки с рекламой магазина Гальперина, паспарту владельцев фотографий Вайнштейна, Бескина и др. Но бывает, что документ не одесского происхождения рассказывает об Одессе или раскрывает одесскую тему. Например, афиша кинофильма «Крiзь сльози», снятого на одесской киностудии в 1927 году, отпечатана в Киеве. И наоборот: портрет Теодора Герцля, никогда не бывавшего в нашем городе, отпечатан в Одессе (причем, на удивление, в типографии, специализировавшейся, в основном, на производстве бумажных православных иконок). Наиболее визуально важной является предметная часть моей коллекции. Это — старинная цдочница, сувенирные раковины с надписями на иврите и идиш (60), деталь надгробия, конфетная коробка кондитерской фабрики братьев Крахмальниковых, пепельница-реклама магазина часов Иосифа Баржанского на Дерибасовской улице, рекламный плакат фруктовой торговли Иосифа Сквирского (с Магн-Дувидом), пивная мерная кружка из меди на полведра с клеймом пробирной палаты 1884 года для торговца Шмуля Пинаха, аптечная бутылочка аптеки С. Тартаковского, спичечная коробка фабрики Н. Константиновского на Слободке-Романовке (с Магн-Дувидом). Каждый коллекционный материал, попадающий в руки собирателя, требует осмысления, углубления в историю, изучения архивов, консультаций со специалистами. Например, некоторое время назад мне в руки попала рукописная книга на иврите. Мне уже известен автор — Аарон бен Илия Младший Никомедийский — караимский богослов 14 века. В старой еврейской энциклопедии есть ссылка о написанной им книге «Эц-Хаим» — «Древо жизни». Попавшая ко мне рукопись называется «Эц-Гадаат» — «Древо знания». За разъяснениями я обратился в отдел рукописей библиотеки Иерусалимского университета. Окончательного ответа пока нет, но рукопись их чрезвычайно заинтересовала. Должен отметить, что почти за 30 лет собирательства я участвовал в многочисленных выставках, пополнял фонды и экспозиции музеев, мои коллекционные материалы использовались при создании различных статей и книг. Моей мечтой является создание альбома, в который вошло бы большинство экспонатов моей коллекции. """"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""" Анатолий ДроздовскийОдесса/ " Еврейская тема в частной коллекции старой Одессы " Из истории еврейской Одессы К двухсотлетию Одессы Казалось бы, что такое двести лет для еврейского народа, насчитывающего свою историю тысячелетиями? Но эти двести лет на весах истории еврейского народа перевешивают тысячелетия рассеяния, прозябания, гибели. Двести лет, за которые Одесса из маленькой турецкой крепости Хаджибей превратилась в огромный приморский город, известный во всех уголках земли, это те же двести лет, вобравших в себя всю новейшую историю еврейского народа, его возрождение из "муки и срама", по выражению великого поэта этого возрождения Хаима Нахмана Бялика, который в минуту отчаяния после Кишиневского погрома, вернувшись в Одессу, писал: "Погиб мой народ, срама жаждет он сам", но в минуту надежды: "Мы - соперники рока, род последний для рабства и первый для радостной воли!" Двести лет со дня рождения Одессы и двести лет возрождения еврейского народа - это не просто два параллельных отрезка времени, в котором счет годам и столетиям велся на разных календарях и часах. История еврейской Одессы и история народа Израиля в Эрец-Исраэль находятся в глубокой психологической, эмоциональной, духовной, да и реальной связи. Можно сказать, что в лоне еврейской Одессы зародились политическая мысль, литература, журналистика будущего еврейского государства, здесь начали писать и издавать книги на возрожденном древнееврейском. Одесситу, в какой бы точке земли он ни находился, всю жизнь будут сниться Дерибасовская, Приморский бульвар, памятник Дюку, Потемкинская лестница и, конечно же, одесский порт, погружающийся в сиреневые сумерки вечера, в ту особую атмосферу, которая возникает от смешения степного воздуха с морским бризом, атмосферу, полную запахов нагретой за день земли, трав, деревьев, йодистого настоя моря. Ощущение необыкновенной раскованности дыхания возникает при взгляде на мгновенно расширившийся вдаль, до пределов неба, морской простор. Но другое ощущение возникает в душе израильтянина, предки которого родом из Одессы. Он вглядывается в эти одряхлевшие под бременем годов причалы, понимая, что его будущее начиналось именно с них. Ведь Одессу так и называли - "Врата Сиона". Одесса - приморский город. Израиль - приморская страна. И деды наши, и отцы, выросшие на берегу Черного моря, на Бессарабке, Молдаванке и Пересыпи, покидали своих родителей на этом берегу не для того, чтобы просто влюбиться в иное море - Средиземное, в иные степи - Саровские, в пустынную заброшенную землю, над которой, как знойные миражи в стекленеющем от жажды взгляде, дымились некогда золотые звучания - Сион, Иерусалим, Саул и Давид, а для того, чтобы собственной жизнью восстановить порванную цепь времен. Вероятно, именно здесь они ступали последний раз под деревьями Приморского, по ступеням Потемкинской, перед тем, как подняться на борт, и отчаливали корабли в ночь, и россыпью огней уходила во мрак и вечность Одесса, и тревожное чувство стесняло сердце, будто смотришь в телескоп и видишь холодное чернокнижье пространств, где каждая ближняя звезда - как огонек в крайнем доме на околице родного дома, который покидаешь, не зная, что сулят тебе незнакомые созвездия, ради которых расстаешься с ним. И подобно тому, как еврейский народ нес через тысячелетия свою память в священных книгах, одесские евреи несли вкоренившийся в себе быт - огоньки околиц, оконные наличники, ставни, коньки крыш, силуэты домов, и вот уже город начинает бег вдоль Средиземного моря и дюн, и улицы выстраиваются на ходу, как в городе их рождения и юности - вдоль Черного, и улицы эти, разделенные расстоянием в тысячи километров, но одинаково мигающие в степи или песках слабо нарождающимися созвездиями, соединяются в их снах в единый город их жизни. Подобны пригородам Одессы - Аркадии, Ланжерону, станциям Большого Фонтана — первые кварталы Тель-Авива - Флорентин, Неве-Цедек, Ахузат-Байт. О, эти улицы и парки: в их названиях - живая память отшумевшей жизни. Кого вы только не встречали в конце прошлого и в начале этого века на углу Дерибасовской и Ришельевской, где в выходные и праздничные дни прогуливались со всеми чадами и домочадцами евреи Одессы и, толкая друг друга, делая по-одесски большие глаза, театральным шепотом, который слышен за три квартала, сообщали: "Видите, в кафе за столиком группа, в центре седой старик в пенсне, видно, что все тянутся к нему, это же дедушка еврейской литературы Менделе Мохер Сфарим, а рядом с ним коренастый с ранней лысиной - Бялик, около него лысый с бородкой - Равницкий, это они основали издательство "Мория", печатают книги на древнееврейском. А вон за другим столиком, отдельно от всех задумался Дубнов, который автор истории еврейского народа. Кто, кто? Тот молодой, кудрявый? Это поэт Черниховский. Нет, сионистские деятели сидят в другом кафе... Худой с острой бородкой - это Ашер Гинцберг, но в печати выступает под именем Ахад ха-Ам. Почему среди них поэт и переводчик Жаботинский? Время такое..." А время, несмотря на отвлекающие прогулки, было весьма невеселое. В беспокойных снах евреев Одессы терзали картины погромов, которые волнами перекатывались над Одессой - в 1871, 1881, 1886 годах, когда потерявшие человеческий облик массы жителей города - греки, русские, украинцы, - без всякого сопротивления со стороны властей шли громить лавки и дома евреев, грабить и убивать. Да, еврейские студенты Новороссийского университета организовали самооборону, но они-то и были арестованы. Тягостная антисемитская атмосфера порождала тягу в Эрец-Исраэль. Путь туда лежал через Одессу. Потому сюда постепенно переместились из других городов организации, действующие во имя репатриации на историческую родину - Билу ("Бейт Яаков лху ве-нелха" - "Дом Иакова! Вставайте и пойдем!"), Ховевей Цион ("Любящие Сион") во главе с Л.Пинскером, Бней-Моше ("Сыны Моисея"), одним из лидеров которых был Ахад ха-Ам. Да, активность еврейских общественных деятелей, историков, публицистов, журналистов, поэтов, прозаиков, собравшихся в те первые годы нового века в Одессе и писавших на трех языках - иврите, идише, русском, - была в апогее, издавались еврейские журналы на русском языке "Рассвет" и сменивший его "Сион", сборники "Пардес", проповедовавшие идеи духовного сионизма, работали издательства "Мория" на иврите и "Кадима" на русском. По-прежнему еврейская духовная элита Одессы любила посиживать в кафе, особенно Меир Дизенгоф, делегат от Одессы на пятом и шестом Сионистских конгрессах, который позднее станет первым мэром Тель-Авива, и словно бы продолжением легендарной Дерибасовской станет нынче не менее легендарная центральная улица Тель-Авива - улица Дизенгоф, и все, собиравшиеся в те годы в одесских кафе, шумевшие и витийствовавшие за столиками, обернутся улицами и парками еврейского государства - парком Дубнова, улицами Бялика, Черниховского, Жаботинского, Ахад ха-Ама, Пинскера, Друянова, Усышкина, Соколова. А пока, несмотря на высокую духовную активность одесского еврейства, атмосфера далеко не пасторальная, тучи явно сгущаются к осени 1905 года. В октябре в Одессе разражается самый кровавый погром за всю историю города. Распоясавшиеся погромщики убивают 400 евреев, громят дома и магазины, пятьдесят тысяч евреев Одессы остаются без крова. Еврейская самооборона и еврейские студенты, организовавшие милицию, действуют в первый день погрома довольно успешно, но против них брошены войска и даже артиллерия. Самооборона теряет пятьдесят человек убитыми. Евреев убивают и в районах, примыкающих к Одессе, в поездах, топят в море. Наступает тяжкий период в жизни еврейства Одессы. В городе вводят военное положение, которое сохраняется до осени 1909 года, местные молодчики из "Союза русского народа" безраздельно господствуют в городе. Черносотенцы изгаляются над евреями, унижают и избивают их, пользуясь полной поддержкой градоначальника генерала Толмачева. Еще одна вспышка еврейского ренессанса в Одессе происходит после февральской революции 1917 года. В городе активизируется еврейская общественная жизнь, возникают политические партии. В 1918 году на выборах в правление еврейской общины Одессы наибольшее число мест получают сионисты, за ними Бунд. Всего три года будет длиться эта опьяняющая всех свобода. Сионисты будут издавать еженедельник "Еврейская мысль", журналы "Палестина" и "Молодая Иудея", Бунд - еженедельники "Наш голос" и "Рабочий понедельник", "Поалей Цион" - газету "Свободный путь", Социалистическая еврейская рабочая партия - газету "Рабочая мысль". Выходят газеты и журналы на идиш. В эти три года - 1917-1920 - Одесса становится основным центром книгопечатания на иврите в России: из 188 изданий на иврите, вышедших в России, 109 выпущены в Одессе. В эти три года активно работали восстановленное издательство "Мория" и новое издательство "Оманут" ("Искусство"), были изданы литературные альманахи "Кнессет" ("Собрание"), "Оламену" ("Наш мир"), "Решумот" ("Записки"), "Массуот" ("Факелы"). Одесса - центр движения "Хе-Халуц" ("Первооткрыватель"), спортивного еврейского движения "Маккаби". Но уже в 1920 году начинается наступление советских властей, достаточно укрепившихся к этому времени, на сионизм, идут массовые аресты членов сионистских организаций, синагоги превращаются вначале в еврейские клубы, а затем чаще всего в спортивные залы. Еще до конца тридцатых годов сравнительно активно действовали учебные и культурные учреждения на языке идиш, но затем и это поле еврейской культуры было выжжено. Огромная творческая энергия, раскрывшаяся в культуре еврейской Одессы, не могла бесследно исчезнуть, и продолжением ее на русском языке в новом поколении можно считать русских поэтов, прозаиков, публицистов, принадлежавших к так называемой юго-западной школе русской литературы, таких, как Исаак Бабель, Эдуард Багрицкий, Илья Ильф, Вера Инбер, Семен Гехт, Лев Славин. По сей день считается в мире непревзойденной одесская скрипичная школа Столярского, учениками которой были Давид Ойстрах, Буся Гольдштейн, Миша Эльман, Яша Хейфец, пианисты Эмиль Гилельс, Яков Флиер, Яков Зак. Но та истинная еврейская Одесса исчезла, ушла в семейные альбомы, который часто раскрывают потомки, живущие в Израиле, и мы видим лица одесских евреев в самой знаменитой в Одессе хоральной Бродской синагоге в дни еврейских праздников, всматриваемся в гимназические формы, которые носили ученики двух мужских и одной женской еврейских казенных гимназий, видим открытые детские лица учеников одесского хедера, одного из пятидесяти одного, не подозревающих, что их ждет в будущем. Странно в эти дни двухсотлетия со дня рождения Одессы бродить по городу, находя лишь осколки некогда столь огромного и блистательного мира одесского еврейства. Старожилы покажут вам колодцеобразный двор на Воровского и квартиру, в которой проживал Бялик, двор, описанный Жаботинским в романе "Пятеро", дом, в котором располагалась редакция журнала "Рассвет", здание бывшей Бродской синагоги, совсем заброшенный одесский дворик, где на крышке дворового колодца стоит поясная скульптура какого-то старого деятеля со значком на груди, явно смахивающего на лауреата, и только присмотревшись, вы узнаете в нем Заменгофа, создателя всемирного языка эсперанто: когда умер скульптор, мастерская которого была в одном из ближайших подвалов, и все его работы вынесли оттуда, жильцам этого двора почему-то понравилась именно эта скульптура. Произнесение имен знаменитых евреев Одессы мгновенно восстанавливает цепь времени сквозь два этих столетия, все хорошее и печальное, веселое и страшное, что связывает нас, израильтян, выходцев из Одессы, с этим городом наших отцов и дедов. И мы ощущаем общую искреннюю радость в этот юбилей, ибо довелось нам дожить до этого дня, когда все мрачные препоны, столь жестоко разделявшие нас, рухнули, и мы празднуем в атмосфере свободы, и внуки тех, кто покинул Одессу с образом ее в сердце, чтобы создать подобные по духу свободы города на своей еврейской земле, приезжают на праздник двухсотлетия города юности их дедов, чтобы встретиться с их памятью, вдыхая все тот же запах нагретой степной земли, трав и акаций в смеси с йодистым настоем, который несет бриз с широких пространств моря. ________________________________________________________ Эфраим Баух, председатель Федерации писателей Израиля .....Заслуживают упоминания еврейские партизаны из Одесских катакомб. В октябре 1941 г. небольшой группе евреев удалось выскользнуть из двадцатитысячной колонны узников Одесского и прилегающих гетто, шедшей на смерть. Среди них был Гирш Фурман с семьей. С помощью своего друга, каменотеса Василия Иванова, Фурман и его друзья проникли в катакомбы, получив от В. Иванова несколько винтовок и пистолетов. Бывшие узники Одесского гетто создали в катакомбах отряд, а командиром избрали Г. Фурмана, его заместителями – братьев Давида и Григория Бобровских. Через некоторое время партизаны Г. Фурмана соединились с отрядом Бадаева. В нем часть партизан также были евреями, в т.ч. Давид Красноштейн, Элик Зазовский, Харитон Либензон, Даня Семберг, Шая Фельдман, Фрида Хайт и другие одесские юноши и девушки. Даня Семберг стал одним из лучших разведчиков отряда. Х. Либензон участвовал в первом партизанском налете на румын в октябре 1941 г. Одиннадцатилетняя Рита Фурман, очень смышленая девочка, выполняла обязанности связной. Через потайные выходы партизаны выходили из катакомб на операции. В ответ немцы замуровали все отверстия, ведущие в катакомбы. Партизаны вынуждены были исходить десятки километров под землей, пока они не нашли новые проходы. И все же часть подземных бойцов попала в руки немцев. В сентябре 1942 г. гитлеровцы казнили 16 чел. – Д. Красноштейна, Д. Семберга, Э. Зазовского, Ш. Фельдмана, Х. Либензона, Д. Фурмана, Ф. Хаит и др. ****************************************************************************************** Евреи в борьбе с немецким фашизмом в тылу врага (Сергей Беркнер = Воронеж) http://shorashim.narod.ru/Berk.htm |
