|
||||||||||||||||
| БАЛКОВСКАЯ УЛИЦА | ||||||||||||||||
| На страницах книг наших земляков-писателей, которые издавна взяли за непреложное и благородное правило возносить свой город на самую высокую орбиту литературной славы, осталось множество одесских улиц - от элегантной Ланжероновской до когда-то окраинной Балковской. "На Молдаванке, на углу Дальницкой и Балковской улиц, стоит дом Любки Шнейвес, - начинает свой рассказ "Любка Казак" Исаак Бабель. - В ее доме помещается винный погреб, постоялый двор, овсяная лавка и голубятня…"
Постоялый двор, положим, принадлежал не литературному персонажу, а вполне реальной обитательнице Балковской мадам Ксении Булгаковой, но разве это меняет дело? Когда-то улица как бы подводила черту под кварталами Молдаванки, соединяя Пересыпь с железнодорожной станцией Одесса-Товарная. А у приезжавших со стороны Балты и Николаева селян всегда могла появится надобность отдохнуть, переночевать, отремонтировать телегу, каруцу или подводу, подковать, напоить да накормить лошадь. Для сей цели, помимо постоялого двора, здесь располагалась кузница Савицкого, малярная мастерская Крамского, который, в отличие от своего знаменитого однофамильца, работал кистью исключительного для собственного пропитания, две лавки "Овес и сено", открытые с рассвета до поздней ночи. Их услугами, конечно, пользовалась и местная публика, поскольку пять заведений извозного промысла размещались на одной только Балковской. И по части "поесть, перекусить, закусить или выпить" безо всяких, правда, претензий на роскошь, тоже проблем не было. По всей улице более-менее равномерно располагались бакалейные магазины и лавки, в которых, и это было характерно для тогдашних городских окраин, продавали самые разнообразные продукты - консервы, крупу, маслины, муку, чай, сахар, леденцы, халву, селедку, растительное масло и уксус, без которых, как известно, селедка и вовсе не селедка… Обходились тут, к примеру, без магазина музыкальных инструментов, но без хлеба-то никак нельзя. Потому и была на Балковской пекарня Пилиненко, поставлявшая местным жителям пышные калачи с маком, хлеб белый и так называвшийся ситный - серый, солоноватый, посыпанный тмином, вкусный до невозможности и незабываемости. Хлебную же водку, производство которой разумно являло собой монополию государства, продавали всего в двух казенных винных лавках, что для улицы, протяженностью более чем в двести домов, было совсем немного. Утолить голод, что называется, на ходу, всегда можно было в съестной лавке Михайлова или Карповича, а перед располагавшими временем, деньгами, желанием отведать горячую пищу и отвести душу степенной беседой гостеприимно были распахнуты двери четырех чайных трактиров, где сновали половые, сиречь официанты, и гремела "машина". Эти "машины", как называли самоиграющие механические музыкальные инструменты, развлекали посетителей в трактирах и ресторанах Одессы и всей России, но только здесь они были, что называется, у себя дома, потому что выпускала их "Фабрика органов и оркестрионов" Иоганна Нечада на Балковской. Там же было налажено единственное в стране производство шарманок, с которыми колоритные шарманщики когда-то бродили по дворам, площадям и улицам, наигрывали нехитрые мелодии, собирали копейки, пятаки, а если очень повезет, то гривенник, полтинник или даже целковый. Специфичным, овеянным далекой экзотикой южных стран, было "Акционерное общество Одесского пробочного завода Эд. Арпса и Ко" на Балковской улице. Подобные производства обычно размещают в портовых городах, потому что потому что рачительный хозяин никогда не станет возить в "глубинку" такой объемный, но легчайший груз, как кора пробкового дуба и кроме завода Арпса в Одессе было еще "Анонимное Общество пробочной мануфактуры" и "Французское анонимное Общество пробочной мануфактуры". Но завод на Балковской был самым крупным из них и выпускал разнообразную продукцию, которая, можно сказать, пребывала с человеком в веселье и горести, когда толстенной пробкой выстреливала в потолок бутылка шампанского или крошечная пробочка легко выходила из горлышка аптечной склянки. Пробки же завода Арпса использовали и на расположенном почти по-соседству с ним пивзаводе "Богемия". Пищевую отрасль представляли на Балковской также салотопленный завод Берга и консервная фабрика Фальц-Фейна с отделениями в Риге, Ревеле (нынешнем Таллине) и в порту Хорлы, куда выполнял рейсы из Одессы принадлежавший ему же пароход "София". Располагалась тут и квасоварня Лангада, кислый и щиплющий язык напиток которой особенно кстати был в жаркую погоду или после чрезмерного употребления не столь безобидных жидкостей. Квас же тогда непременно подавали охлажденным, причем не сухой углекислотой или во фреоновых холодильниках, а самым что ни на есть натуральным, как сейчас сказали бы, экологически чистым льдом. Его загодя впрок заготавливали, хранили, а летом продавали хозяйкам для загрузки домашних шкафчиков-ледничков, в рестораны, где было принято замораживать шампанское, и мальчишкам, которые по базарам и пляжам разносили "холодную воду с ледом". Несколько заведений по продаже льда держали на Балковской Морейнис, Стойко и Клюр, для которого это занятие было традиционно семейным, а теперь представляется нам исключительно архаичным. Равным образом забыты и брикеты, которые прессовали из каменноугольной пыли на заводе Камбье на Балковской улице и использовали в качестве топлива для плит и печей. А облицовывали эти высокие, обогревавшие сразу две комнаты, печи кафлем производства гончарно-изразцового заводика Гуревича и Тамаркина на той же Балковской. Десятилетиями этот белоснежный или коричневый кафель дышал зимой теплом и уютом, а потом… от него только остались разве что теплые воспоминания. Да только ли это кануло в прошлое? Испокон веку по Балковской пролегала канава, которую уважительно именовали Канавой, поскольку она слыла достопримечательностью улицы. Но со временем улицу почти полностью застроили новыми домами, а Канаву упрятали в бетонную трубу. И ничего тут не поделать, потому что все течет и все меняется. Но если сегодня попытаться воображением и памятью прорваться в прошлое, то, может быть, еще можно услышать, как глубоко под землей бежит вода в Канаве и "шарманка за окном на улице поет, мое окно открыто, вечереет…", о чем писал когда-то одесский поэт Александр Митрофанович Федоров. """""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""" http://www.odessitclub.org |
