|
||||||||||||||||
| ТЕАТРАЛЬНЫЙ ПЕРЕУЛОК | ||||||||||||||||
| Название переулку дал театр, который по словам Ю.Олеши, "возвышается над ним". А театр на равных принадлежит и Ришельевской, Пале-Роялю, Ланжероновской.
Посему и считаю главной и эксклюзивной достопримечательностью переулка первородную одесскую землю и три почти стошестидесятилетних платана, один из которых нависает над лестницей, чей чугун в лихую годину сберег старинные гербы Одессы. И так "нежно" уложили тогда эту лестницу, что не повредили платан, могучие корни которого ныне уходят в немыслимую глубину, где, думаю, переплетаются с амфорами, потому как растет он аккурат над ушедшим в землю древним городищем. "Из переулка поднимается чугунная лестница... Над лестницей стоит огромный платан", - писал Олеша, закрепляя их статус достопримечательностей. Юрий Карлович, как говорили римляне, был гением места, литературным хранителем Театрального переулка, куда являлся на встречу с деревьями и домами своего детства... История этого дома прелестна. Некогда тут был цирк - огни, львы, хохот... Позже здание перестроили под театр, наименованный Мариинским, где что ни вечер, то зажигательный танцевальный бал, колдовской "маскерад" или искрометная оперетта. Здесь блистали одесские красавицы, лилась музыка Оффенбаха и вспыхивали шекспировские страсти, когда на подмостки выходил великий маэстро Томазо Сальвини... Мариинский был очень популярен, а после пожара Городского театра и вовсе стал центром театральной жизни. Но в 1887 году на месте сгоревшего выстроили знаменитый Оперный театр, в его тени слава Мариинского и сам он постепенно сошли на нет и снова его перестроили, на этот раз в обычный жилой дом ¦ 14. В 1900-х годах здесь жил ювелир Михаил Хомицер, который вечерами аккомпанировал на пианино скрипачу Сашке в пивном заведении "Гамбринус" на Преображенской улице. Перед вечерней игрой Сашка захаживал к аккомпаниатору, а однажды пришел с А.И.Куприным. Хомицер, видимо, догадывался, чем могут обернуться посещения Куприным "Гамбринуса" да его дружба с Сашкой. И он попросил писателя " в случае чего" не расшифровывать аккомпаниатора, так как его дети учатся музыке и не хочется, чтобы потом узнали, где играл их отец. Куприн запомнил это и в рассказе "Гамбринус" лишь проходным персонажем появляется "аккомпаниатор, покончивший какое-нибудь стороннее дневное занятие у портного или часовщика", что никак не сказалось на карьере его внука Михаила, талантливого виолончелиста... В 1902 году тут поселился вконец проигравшийся в Елисаветграде польский помещик Карл Антонович Олеша, для трехлетнего сына которого, Юрия, будущего писателя, Одесса начиналась этим переулком. А лет через восемьдесят я пришел сюда с молодой француженкой, работавшей над книгой об Олеше. Анни прочитала уже все, написанное им о Театральном переулке, этом доме, старом платане над лестницей и теперь ходила с отрешенным лицом человека, пребывающего в некоем литературном зазеркалье, где только что повстречала своего героя. И еще одной встречи в этом доме довелось свидетелем стать. В 1920-х годах здесь в квартире ¦15 жил репортер Александр Анисимович Аренберг, "плотный человек со смеющимися глазами", как писал его приятель и сослуживец по газете "Моряк" Константин Паустовский. Могу подтвердить, что годы многое в нем изменили, но смеющимися оставались глаза и ясной память, хранившая воспоминания об И.Бунине, А.Куприне, И.Северянине... В 1927 году у Аренберга жил К.Паустовский, а недавно мы с Вадимом Паустовским заходили на эту квартиру, где и состоялась своеобразная встреча сына с молодостью отца. Подобное произошло и с Лидой Бабель, когда она, коренная москвичка, в 1984-м впервые попала в Театральный переулок, доселе известный ей лишь по "Ди Грассо" - чудесному рассказу отца: "Струя пыльного розового зноя впущена в Театральный переулок. Лавочники в войлочных шлепанцах вынесли на улицу зеленые бутыли с вином и бочонки с маслинами. В чанах, перед лавками, кипели в пенистой воде макароны, и пар от них таял в далеких небесах... Богатые евреи с раздвоенными бородами подъезжали в экипажах к Северной гостинице"... По сути, это был комплекс: гостиница "Северная" в доме ¦12 и одноименный театр-варьете во дворе. Репертуар варьете был изысканным, кухня отменная, а о посетителях и говорить нечего: Сергей Уточкин - слава и легенда Одессы, приятельствовавший с ним А.И.Куприн, золотоволосый король поэтов К.Бальмонт, студент Аминад Шполянский, известный потом всей читающей России и эмиграции под псевдонимом Дон Аминадо, бонвиван, красавец, умница Саша Джибелли, заслуживающий отдельного рассказа... А в 1924 году, когда здесь уже был заурядный театр, предшественник ТЮЗа, последней знаменитостью выступил В.Маяковский. Театр-варьете галереей соединялся с гостиницей, стены которой слышали и легкие шаги А.П.Чехова, и фортепьянные аккорды, только что родившиеся под пальцами П.И.Чайковского, чье имя теперь носит переулок... А лет через сорок музыка в набиравшем виртуозность исполнении все чаще звучала из окон дома ¦4, где поселили вундеркинда с Молдаванки Эмиля Гилельса, будущего Героя Социалистического Труда, народного артиста СССР, прочая и прочая... Много лет он верил этой идеологической мишуре, а его возили "в золоченой клетке" на заграничные гастроли и потом отбирали большую часть гонорара, поссорили с великим учителем Г.Нейгаузом, стравливали с гениальным коллегой С.Рихтером, вмешивались в репертуар... И лишь когда ему предложили подписать письмо-просьбу о депортации его народа, Эмиль, он же Самуил Гилельс, многое понял. На месте дома №4, где жил Гилельс, и соседнего с ним №6 были встарь дома банкира Игнация Ефрусси, сердечно откливавшегося, как написал о нем А.М. де Рибас в книге "Старая Одесса", на все добрые дела. Одним из них стало создание шестиклассного училища "Ефрусси" на Старопортофранковской, 94, за что учредитель был жалован званием потомственного почетного гражданина Одессы, переходившим ко всем его потомкам по мужской линии, где бы они не жили. Последним был Виктор Ефрусси, человек удивительной судьбы: переводчик у генерала Эйзенхауэра во время высадки союзников в Нормандии, он участвовал затем в войне на Дальнем Востоке, остался и основал крупную фирму в Японии, два года назад умер и погребен в... буддийском храме. На траурной церемонии было отмечено, что покойный имел честь состоять почетным гражданином Одессы... Потомки же Ефрусси по женской линии продолжают здравствовать за рубежом. Один из них, журналист Томас де Ваал, недавно побывал в Одессе, и Театральный переулок одарил его "встречей" с предком, фигура которого в семейных преданиях уже утратила четкие очертания. Потому и интересно ему было узнать, что, помимо прочих титулов да должностей, состоял Игнаций Ефрусси норвежским и шведским консулом в Одессе. И ничего в этом необычного не было, так как, сообразно положению портового города, в Одессе насчитывалось тогда, в конце 1860-х годов, двадцать пять консульств иностранных держав, от крохотной Саксонии до Американских Соединенных Штатов, как их именовали в те годы. Консулом Испании был Дон Хуан де-Диос-Рохес, и... услужливое воображение рисует романтичный облик героя Байрона, Блока, Леси Украинки, Мольера, Пушкина... А одесский Дон Жуан был, скорее всего, респектабельным господином, ничего общего не имел со своим средневековым тезкой и жительствовал в Театральном переулке,8. Принадлежал сей дом и сооружен был архитектором Францем Боффо, коему Одесса обязана Воронцовским дворцом, лестницей на Приморском бульваре да множеством зданий, к примеру, в Театральном переулке, 2, построенном в 1832 году. Впрочем, его, скорее, следует считать плодом пусть разнесенного во времени, но коллективного творчества, потому что спустя четырнадцать лет здание достроил Ф.И.Моранди. И его, городского архитектора, академика, нужно числить за славным племенем жителей Театрального переулка, поелику квартировал он тут в доме, что был на месте нынешнего №10. Из менее именитых, но более близких по времени жителей этого дома хочется помянуть добрым словом милейшего Юзефа Басова, старого музыканта, служившего еще тапером в немом кино, знатока музыкальной и театральной Одессы давних лет. Именно он обратил когда- то мое внимание на заурядный подвал дома №18 на углу Екатерининской. Осенью 1921 года тут возник театрик "Крот" ("Кружок Оригинального Театра"), куда пришли Рина Зеленая, Вера Инбер, будущий автор оперетт В.Типот, Д.Л.Кара-Дмитриев, который через много лет скажет мне о "Кроте": "Не знаю, было ли это хорошо, но весело и молодо..." Здесь устраивали вечера юмора, инсценировали по обыкновению того времени стихи, например, "Лулу и господин во фраке" В.Инбер, и песенки типа "На верху живет сапожник, на низу живет портной" автора всеизвестной "Свадьбы Шнеерсона" М.Ямпольского ... Потом укатила в Москву В.Инбер, потянулись другие, "Крот" переименовали во 2-й Малый Гостеатр - что за "Крот" в эпоху безусловного пролетарского искусства! - а летом 1922 года тихо закрыли. И только в повести В.Инбер "Место под солнцем" под именем "Созэп" остался "Крот" - четвертый театр в истории Театрального переулка... Четвертый театр... Четырежды театральный... Признаюсь, был соблазн так и назвать эту статью. Но тот, коему принадлежит пресловутый внутренний голос, монотонно и, казалось, бесстрастно бормотал: "Четырежды театральный, трижды судимый, дважды Краснознаменный ..." Соблазн пришлось отложить... =================================================== Ростислав АЛЕКСАНДРОВ |
