|
||||||||||||||||
| МУНИЦИПАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ ЛИЧНЫХ КОЛЛЕКЦИЙ | ||||||||||||||||
|
ОДЕССКИЙ МУНИЦИПАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ ЛИЧНЫХ КОЛЛЕКЦИЙ, ЧТО НА УГЛУ ЕВРЕЙСКОЙ И ПОЛЬСКОЙ, до сих пор остается в Украине уникальным и единичным явлением. Совсем еще в недавние времена серьезное коллекционирование считалось в нашей стране делом опасным и было загнано в тень. Да, собственно, никуда особо те времена не ушли. По собственному журналистскому опыту знаю, как неохотно и с какой опаской идут коллекционеры на контакт и уж тем более публичную демонстрацию хоть чего-то из своих «сокровищниц»: «Мы по-прежнему вне закона». Вот почему достижение Одесским муниципальным музеем личных коллекций 15-летнего возраста воспринимаю как событие весьма важное. И по-своему знаковое: ведь такой музей у нас, в Украине, пока единственный… — Общеизвестно, что в основе всех крупнейших музеев мира лежат частные собрания, — рассказывает директор музея Светлана ОСТАПОВА. — Не буду приводить хрестоматийные «зарубежные» примеры, вспомним Украину: Национальный художественный музей и музеи русского и западного и восточного искусства в Киеве обязаны многими своими шедеврами семьям Терещенко и Ханенко, коллекция Кочубеев стала основой экспозиции Полтав-ского художественного музея, собрания Витмера и Голицина — Севастопольского. Да и лицо одесских музеев определяют работы из коллекций Бларамберга, Брайкевича, Руссова, Толстого, Маразли… Конечно, не все эти собрания попали в государственные музеи по желанию их владельцев, многие были экспроприированы советской властью, но абсолютно точно одно — до большевистской революции коллекционирование было почетным и достойным всяческого уважения занятием, да и сами собрания зачастую становились доступными для всеобщего обозрения. И в советское время, вопреки «пристальной заботе» государства, коллекционеры находили, спасали, реставрировали, хранили произведения искусства, часто в конце жизни передавая их в дар государству. И, пожалуй, единственной и, увы, практически неосуществимой мечтой каждого из них было нерасторжимое экспонирование или хотя бы хранение их коллекции. Это давало надежду на то, что имя собирателя не канет в Лету. Мечта эта была столь сильной и справедливой, что еще при советской власти возникла и была осуществлена идея создания музея личных коллекций. Произошло это в 1989 году в Одессе, а создал его и почти два года, вплоть до своей смерти, возглавлял Александр Владимирович Блещунов — легендарный одесский коллекционер, ученый и педагог. Надо отметить, что сама идея принадлежала не ему, а известному московскому коллекционеру, одесситу по рождению, Илье Зильберштейну, чьими усилиями чуть позже был открыт подобный музей в Москве. Признаюсь, в первый раз я шла в этот музей на углу Еврейской и Польской с большим недоверием. Если эти личные коллекции действительно значительны, думалось мне, то зачем им специальный музей? Почему не выставлять их в приспособленных, с приваженой публикой залах уже существующих прекрасных одесских музеев — литературного, художественного, западного и восточного искусства? Чьи амбиции стоят за отдельным их экспонированием в 11 комнатах бывшей одесской коммуналки? Да и, говорят, коллекция-то, на самом деле, представлена здесь только одна, «блещуновская», и новая вывеска, по-видимому, это просто «псевдоним» банальной квартиры-музея, коих открыто и пустует в разных городах уже видимо-невидимо? Как же я заблуждалась! Здесь, в маленьком одесском музее, выяснилось, что у экспонирования старинных вещей в таком органичном для них домашнем интерьере, в масштабе обычного человеческого жилья есть свой особый смысл и вкус. Это ни с чем не сравнимое чувство «погружения» в исчезнувший уже из современной реальности быт, в котором имели значение и особые карточки для записи кавалеров на балу, и щипчики для растягивания лайковых перчаток, и специальная чашка для мужчин с усами, и непременный потайной ящичек в буфете! Нужно ли это нам сегодня, среди повального прагматизма и стремления к унификации? Надо ли хранить живую память об этом канувшем в историю мире? Жалкий дух времени подзуживает нас повсюду сделать евроремонт, с латунными ручками и белыми сортирами, чтобы затем наслаждаться своей причастностью к мировому стандарту. И ведь наши потомки даже не осудят нас за забывчивость: им и в голову не придет, какую неповторимую красоту они из-за нас потеряли. Так что стоит ли выбрасывать на свалку неподъемный, хрипящий граммофон, если есть современные проигрыватели компакт-дисков? Спросите лучше об этом у бледных историка с антикваром… Только музей может спасти (и спасает!) хоть что-то — для тех, кто в состоянии всмотреться, понять и почувствовать хрупкие связи с прошлым. Сегодня это — еще большая роскошь и чудачество, чем раньше. Но уже 15 лет люди приходят в музей и прикасаются к истории. И удивляются тому, как много сумел сохранить для истории коллекционер Александр Блещунов. — Уровень собрания, конечно, достаточно неровный, — констатирует Светлана Остапова. — С истинными раритетами здесь соседствуют вещи вполне рядовые. Сохранность многих экспонатов тоже оставляет желать лучшего, и это не удивительно, если учесть, что многие годы эти вещи, а их около трех тысяч, хранились в двух комнатах коммунальной квартиры. Но при всей своей разношерстности это собрание выглядит вполне гармоничным. Поэтому и экспонируется практически полностью, таким, каким сложилось за десятилетия. Ведь эта коллекция много рассказывает и о личности владельца, человека очень значимого для культурной жизни Одессы. Ведь Александр Владимирович сумел не только собрать произведения искусства музейного уровня, но и создать свое «культурное гнездо». И поэтому в памяти многих людей это место — прежде всего дом Блещунова, а уже потом музей его имени. Здесь не устают подчеркивать, что в названии «Одесский муниципальный музей личных коллекций» равно важно каждое слово. Город взял на себя и полтора десятилетия честно выполняет определенные обязательства по отношению к этой весьма значительной коллекции. Но главное, пожалуй, в другом: в Одессе создан прецедент сохранения культурного и социального опыта весьма значительных для города личностей. Сегодня, наконец, он уже имеет долгожданное продолжение: музей принял на хранение архив семьи Минкус-Нудельман, одной из выдающихся местных династий. Теперь здесь «поселятся» авторские эскизы архитектурных проектов Адольфа Борисовича Минкуса, научный архив его старшего сына — одесского старожила, готовящегося отметить в этом году 100-летний юбилей академика Бориса Минкуса, а также творческое наследие остальных его детей — Михаила (выдающегося архитектора и художника-графика) и Рахили (детской писательницы и переводчицы). Отдельная часть экспозиции будет посвящена супруге Бориса Адольфовича — известной одесской художнице Раисе Эммануиловне Нудельман и ее брату Александру — кавалеру множества орденов, ученому, конструктору авиационной техники, разбработчику комплексов радиоуправляемого оружия, автору ряда изобретений, успешно применяемых в офтальмологии. — Не секрет, что сейчас в обществе ощутим дефицит исторической и культурной памяти, олицетворяемой конкретными личностями, — размышляет Светлана Остапова. — Исчезает понятие «дома». Мы хотим с помощью новой экспозиции объяснить, как важна и плодотворна непрерывность семейной традиции. Как-то мне посчастливилось побывать на одном из праздников, регулярно проводимых в этом музее. И я понимаю, почему знающие люди, однажды побывав здесь, вновь мечтают оказаться на «блещуновской» домашней масленнице или «празднике коммунальной квартиры», для которого здесь не ленятся собрать по всей округе старые керосинки и нажарить бычков. Тепло и добро здесь осязаемы. Хотя дело, конечно, не только в этом. А в том, что тепло это излучают здесь не только люди, но и вещи. А ауру гостеприимства, чудится, создает добрый дух их когдатошнего владельца. Собравшего, как выяснилось, эти вещи для радости и удивления других, совсем незнакомых ему людей. А ведь подобные коллекционеры, готовые открыть свои сокровища для сограждан, есть и в Киеве, и во Львове, и в Днепропетровске, и в Харькове. Вот только Музей личных коллекций все еще один — в Одессе. ------------------------------------------------------------- Анна Гронская |
